А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Три крейсера один за другим сгорели в фокусе вогнутого зеркала, составленного палладийской эскадрой. Капитан второго ранга Дамс, командир "Лоурел", сломал строй и повел корабль круто вправо, на тройку потрепанных фрегатов. За ним пошел "Роуз". "Жасмин" и "Вайолит" остались на прежнем курсе. Палладийской эскадре тоже пришлось туго. На "Орлане" взорвалась носовая башня, два снаряда пробили цистерну с маслом и подожгли его, еще один - разнес рулевую машину, и теперь бронзовое перо руля перекладывала палубная команда, руками выбирая цепи. Матросы падали под градом осколков, на смену упавших приходили новые... "Лунь" лишился всех офицеров, огнем руководил мальчишка-гардемарин; башнями командовали мичмана; рулевой вел корабль сам, сообразуясь с собственным пониманием боя, "Сарыч" был истыкан во множестве мест, и потом, копаясь в его железных потрохах, инженеры качали головами: вот здесь на вершок прошло... здесь на полвершка... Лишь в конце боя он получил снаряд в машину, но это уже ничего не решало. "Панголин" медленно тонул, у него была две пробоины ниже ватерлинии, машины работали только на откачку воды, переборки сдавали. Но именно его восьмидюймовый снаряд поразил крейсер "Жасмин" в самое сердце - в пороховой погреб. Пламя вымахнуло до небес. С проломленным взрывной волной бортом корабль стремительно лег на борт и стремительно затонул. С него не спасся никто. Короткая схватка "Лоурел" и "Роуз" с тройкой фрегатов и поспешивших на помощь им "Орланом" была короткой. И без того понесшие огромные потери, фрегаты не могли, казалось, оказать серьезного сопротивления только вступавшим в бой тяжелым крейсерам. Три попадания подряд восьмидюймовыми развалили пополам "Яр". Но сосредоточенный и точный огонь комендоров "Ветерана" и "Татарина" с короткой и неумолимо сокращающейся дистанции был не менее страшен: носовую башню "Лоурел" заклинило, снесло фок-мачту и обе дымовые трубы. "Роуз" получил полтора десятка попаданий с "Орлана", в том числе в котел и в машину. По инерции он прошел еще около мили и лег в дрейф. Тела ошпаренных моряков составляли жуткий его след... Это был разгром. "Астер", избитый до полной неподвижности, и почти невредимый "Вайолит" спустили флаги. "Лоурел" уходил куда-то, дымясь, и никто не знает, что с ним случилось в конце концов. На горящие и неподвижные "Дэйлиа" и "Роуз" высадились абордажные команды. Сохранившие ход "Лунь" и "Татарин", ведя сторожевики и корветы, направились к колоннам практически беззащитных транспортов... Минул полдень. Этим же утром произошел другой морской бой, на этот раз бескровный. В проливе Картера, между островами Беллей и Волантир, старенькая, с изношенными машинами канонерка "Энн" попыталась перехватить идущий с необычайной скоростью парусник странного вида. Капитан канонерки в своем рапорте использовал обороты "как нам показалось", "возможно, что..." и прочие подобные; в действительности же он ясно видел (поскольку владел лучшим на флоте биноклем работы мастера Арфонса - с двадцатичетырехкратным увеличением), что парусник имеет два очень длинных и узких корпуса, соединенных широким аркообразным пролетом. Две мачты в форме буквы "А" были наклонены вперед; непривычного кроя паруса располагались под довольно большим углом к вертикали и сейчас, при ходе под крутой бакштаг, не только гнали судно вперед, но и выхватывали его из воды. Немало людей стояло на мостике, на пролете и на самих корпусах, опираясь на леера. В ответ на выстрел канонерки - бомба боднула волны кабельтовых в двух позади парусника - на корме его порывисто засверкало, и три секунды спустя цепочка пенистых столбов отделила канонерку от цели. И капитан каким-то внутренним чутьем понял, что не промахом это было, а предупреждением, и скомандовал лево на борт... "Воланд" вошел в Срединное море. На борту его, помимо команды, было около двухсот пассажиров: молодых мужчин, русских и американцев, не понаслышке знающих, что такое танки. Безоткатные орудия, производство которых на Хармони лихорадочно осваивали весь последний год, прошивали на полигонах десятидюймовую кованую сталь. Олив расчесывала волосы перед зеркалом, присматриваясь и повторяя движения той, другой Олив, которая стояла за стеклом. Потом та, за стеклом, тревожно замерла и прислушалась. Вздохнула, виновато развела руками, отложила гребень, кивнула на прощание и заторопилась к выходу. За дверью была длинная зыбкая лестница из неструганых досок, грязная и скрипучая. Лестница выводила к светлому четырехугольному отверстию непонятно в чем. Олив спустилась - ступени опасно прогибались - и вышла наружу. Белая, будто мукой обсыпанная, земля, непонятно чего развалины... Лишь черные столбы с оборванными проволоками стояли, как похоронные свечи в белом свадебном торте. Идти можно было только прямо. Зовущий голос - его не слышно ушами, но если распахнуть грудь... Серая лошадь выбежала из-за угла дома, висящего на струях застывшего дождя, мелко засемени, пошла боком, боком - и легла, дернула ногой... все. Что-то приподнялось над нею - невидимое, воздушное... так фокусник срывает со столика шелковый платок, так хозяйка убирает салфетку с пирога... Черный зверь с крыльями сжался для прыжка на месте мертвой лошади. Он был похож на гигантскую летучую мышь в крокодиловой коже. Олив вскрикнула - но нельзя было не идти, а идти можно было только прямо. Она прошла мимо зверя - и долго чувствовала его прожигающий взгляд. Башня впереди была такой: будто из узкой щели в стене выбирался человек, почти выбрался, и тут его застало окаменение. Вот рука... вот нога со вздувшейся от безумной натуги мышцами... вот плечо, шея. Лицо. Красивое лицо. Короткий нос с прямой спинкой, упрямый подбородок... Никогда не видела она этого человека. Второй, похожий на упавшую гранитную статую, до половины ушел в землю, преграждая дорогу. Она обогнула его, посмотрела назад. Это был Вильямс. Обросшего бородой, изможденного, с безумными глазами - она его все равно узнала. И был кто-то третий, черный всадник, два коня следом, - он приближался, но почему-то не был виден; но Вильямс, припавший ухом к земле, слышал его: жажда возмездия и решимость отразилась на гранитном лице, он приподнялся, камень его тела пошел трещинами... далее